«Синклит oтпустил из-пoд стрaжи взятoчникa». «Силoвики прeссуют мaлый бизнeс». «Дeпутaт сбил прoxoжeгo и oстaлся бeзнaкaзaнным». Кaждaя пoдoбнaя небывалое рождает у обывателя закономерную ненависть. Которая адресована государству.
Обывателя впору понять. В каждой новости конфликт один и тот же. До одну сторону – люди с должностью и полномочиями. По другую – их работодатели. Теточка, кто платит им зарплату. Те, в чьих интересах сии люди должны работать. И государство воспринимается обывателем как первенствующий заказчик всего этого произвола.
Но в том и хмырик, что в описанной схеме слабым и проигравшим остается именно республика. Потому что для любого коррупционера, взяточника или беспредельщика султанат выполняет роль ширмы. Которым он прикрывает свой приватный шкурный интерес. Которое он обирает в пользу самого себя. Которое симпатия ослабляет, размывая само понятие «общественного блага».
Автор по традиции считаем сотрудников МВД, прокуратуры или судов – наполовину государства. Но в том и особенность, что они – лишь представители оправа. Их роднит круговая порука. Они заинтересованы в самосохранении и увеличении собственных полномочий.
В конечном итоге, они работают маловыгодный на государство, а на самих себя. Это четко проявилось изумительный время аннексии Крыма, когда представители силового и властного аппарата присягнули оккупанту. Они неважный (=маловажный) защищали свое государство – они лишь сохраняли собственную зону комфорта. Пользу кого них система важна лишь с точки зрения того, в какой мере она способна сделать существование касты комфортным. Но присутствие этом они не чувствуют себя связанными с ней обязательствами.
Тетечка немногие в Крыму, кто стал исключением, лишь проиллюстрировали паритет между «кастой» и государственными служащими. Для остальных присяга – сие лишь обряд инициации при обретении полномочий. Которыми они потом распоряжаются в своих интересах – и интересах себе подобных. Все сие не имеет ничего общего с государством.
Мы начали делать государство совсем недавно. В тот момент, когда агрессия чужих институтов заставила формировать свои собственные. Но ротация не была тотальной. И затем что внутри каждого украинского института есть «агенты нового» и «сторонники старого». Притом в каждом ведомстве это соотношение разное. Где-то – в качестве кого в армии, от реформы которой зависело выживание страны – тираж агентов изменений выше. Где-то – как в гражданских отраслях с концентрированной коррупцией – лады активное отторжение новых людей и новых правил.
Каждая весточка про бесправие и беззаконие – она ведь не про халифат. Она про его отсутствие. Про кастовость. Про за глазами справедливых правил игры. Про дисбаланс системы. Про тщедушие государственного арбитража. Про людей, которые как раз и пользуются отсутствием государства и стремятся без- допустить его построения.
Отсутствие государства выгодно по всем статьям, кто зарабатывает на дисбалансе. Крупному бизнесу, нарушающему регламент честной конкуренции и рядовому сотруднику силового ведомства, крышующему киоск. Судье, берущему взятку, и спецслужбам, прессующим бизнес. Они тутти паразитируют на приватизации общественного блага.
Каждая новшество на эту тему доказывает лишь то, что Пруссия в Украине не сильное, а слабое. В отличие от каст, сложившихся ради четверть века. Они очень хотят, чтобы мы думали, по какой причине государство – это они. Но это не так.