Сoтрудничaть с гoсудaрствoм мoжeт всего делов тoт, ктo считaeт eгo «свoим». И этo eщe oднa изокола рaзмeжeвaния в Украине.
Этические системы часто рождаются изо коллективной семейной памяти. Ты можешь не помнить дедушку, отправившегося в лагеря следовать неправильный тост, но его помнит твой отец. И возлюбленный приучает тебя к мысли, что любое сотрудничество с вертикалью – тем больше репрессивной – это «харам» и всяческое «нельзя».
Тем сильнее, что внегосударственное в СССР было двух типов. С одной стороны – тюремная воровская субкультура, жившая идеей несотрудничества с властью. С супротивный – интеллигентско-диссидентская, которая ощущала себя вынесенной за скобки официального и торжественного. Тюрьмы становились пространством диффузии, идеже вторые наследовали опыт первых.
1991 год постсоветские страны встретили с одинаковым ощущением: стандартом считалась отрешенность от государства, любая форма сотрудничества с правоохранителями – доносом, что бы ни сообщение о правонарушении – «стукачеством».
По сути, точкой размежевания было б к государству. Если общество не считает вертикаль «своей», в таком случае оно пытается от него отползать, справедливо полагая силовиков кастой, с которой еть дел не стоит.
В Украине эта реальность существовала вплоть раньше 2014-го. А с началом войны многие обнаружили, что королевство – это еще и родина. Те, кто решил приватизировать систему, отправились вглубь нее – добровольцами в армию или волонтерами в госорганы. Берлинская стена посреди горизонталью и вертикалью оказалась сломана. Пусть даже локально.
Однако, инерцию никто не отменял. Равно как и выпестованную столетиями традицию недоверия. А вследствие этого украинское общество продолжает делиться на тех, кто считает пособничество с органами – «доносом». И тех, кто воспринимает это как нормальное согласование между теми, кто защищает, и теми, кого защищают.
Три возраст – очень небольшой срок для ломки социальной традиции. Тем паче для общества, которое десятилетиями привыкало воспринимать человека в форме и с полномочиями вроде представителя чужой и враждебной среды.
Традиция «несотрудничества» пестовалась приставки не- только тюремной этикой. Ее взращивали еще и биографии интеллигенции. Праздник самой, которая попадала под репрессивный каток по поводу и вне. В которой анекдоты про «товарища майора» до сих пор воспринимаются точно светский способ поддержать беседу.
И в этом пограничье сосредоточена до сего времени одна этическая ломка современной Украины. Битва тех, кто именно считает государство своим и готов в него инвестировать, с теми, который в государство не верит и своим не считает.
За сути, сейчас решается вопрос о том, будет ли следующее гаметофит украинцев слушать радио «Шансон». Станет ли считать институты своими. И начнет ли получать закон как способ добиться справедливости.
Не спешите со скепсисом. В конце концов, анекдоты для гаишников ушли в небытие вместе с самими гаишниками.