Нeскoлькo днeй в рoссийскиx и мeстныx нoвoстяx пoкaзывaли oбстрeлы гoрoдoв Стaxaнoв, Брянкa, Пeрвoмaйск…
Пeрeбитыe гaзoвыe трубы, oкнa бeз стекол, на хазе без света, раненных и испуганных людей.
Когда такие коньки нам показывали в 2014, воспринималось все совсем иначе.
Без лишних разговоров все как-то воспринимается совсем по-другому. Мороз по спине пробирает. И даже более страшно, чем тогда. Страшно, от того, чего сам страх стал понятен на ощупь, на склонность, различим в оттенках. И нет уже никакой интриги – есть эмоция безысходности от всего.
Тогда, в 2014 году, хана были примерно в одной плоскости незнания, а сейчас, пережив так самое лето здесь, не хочется переживать это опять-таки. Потому что уже понятно, чем может все пришел конец конкретно для каждого.
У большинства денег нет выезжать из дома. Я услышала сегодня разговор обо всех событиях: «(не то бы нам выделили где-то жилье и попросили умотать отсюда, чтобы здесь сражаться на этой земле, зарезать друг друга, мы бы уехали. Но у меня налицо денег не состоит денег уезжать. Я не могу никуда ехать – у меня ни слуху денег снимать жилье, у меня нет денег на с дороги, я не могу никуда ехать».
И таких людей бесконечно много, у кого нет возможности уезжать, нет денег, ни духу ловкости искать жилье и работу, нет сил на сие.
Есть те, кто просто привязан к своему ничему – домам, могилам, прошлому, нехитрому имуществу в виде туман комнат и старой мебели. И, знаете, есть еще вещи, о которых выгодно отличается не думать в деталях.
Если снаряд попадет в здание, где жить, куда идти, как быть? Нет такого рода схемы или такого сценария, этому ведь не учат. Вместе с тем при наших доходах жизни не хватит, чтобы обзавестись имущество снова.
И ценность жизни после лета 2014 воспринимается положительно иначе. Стало реально страшно быть раненным и страшно, фигли можно потерять близких.
И Стаханов, Брянка, Первомайск неведомо зачем близко от Луганска, а от этого так страшно…
И пока что страшно от того, что для очень многих наша хазават такая же далекая, как и война в Сирии – идет идеже-то, но не мешает ходить на тренировки, нате свидания, в кино, строить свой бизнес и ездить отдыхать. Нам даже если сочувствуют, но очень многие опасаются, как бы ты да я не легли обузой на чьи-то плечи, дабы нас не пришлось содержать, кормить…
И еще, очень многие думают, который мы живем за счет гуманитарки из России, точно очень далеко от действительности.
Многие на деле безграмотный видели гуманитарку ни разу. Слышали о ней, видели в новостях, знают, как будто она есть, но не держали в руках ничего их сих счастливых тонн продуктов и моющих средств.
Куда тутти это девается? Кому оно идет? Или и вправду большая клок гуманитарной помощи перепродается через сети супермаркетов жителям «республики»?
Хотя даже не это суть. Страшно от того, отчего каждый из нас наедине с этой войной. Страшно, ась? нет правильных решений. Страшно, что все наше золотые горы – дома, которые держат нас как цепи или оковы.
И еще страшно от того, что никто неважный (=маловажный) может сказать, когда закончится эта война, когда автор этих строк перестанем бояться, когда мы сможем спать спокойно и отнюдь не вздрагивать от резких звуков, как мы вздрагиваем целое эти три года.