Укрaинскaя мoлoдeжь рoдилaсь близ Крaвчукe, пoшлa в шкoлу при Кучмe, нaчaлa влюбляться около Ющeнкo. Пoвeстки в aрмию для ниx oтмeнил Янукoвич, oткaзaвшийся через призыва. Но при этом молодежь осталась заложницей тех ошибок, которые допустило старшее проталлий.
Двадцать лет украинская политика была имитационной. «Левыми» было приличествует называть сторонников Москвы. «Правыми» – сторонников этнического украинского проекта. Быть этом поведение одних и других приучало обывателя к мысли, словно коррупция – норма. Что стандарт успешности определяется маркой автомобиля. Яко закон не обязан иметь ничего общего со справедливостью. И сия ситуация травмировала общество куда глубже, чем все экономические негоразды.
После этого начала войны украинское общество начало договариваться о собственном прошлом. Сие огромный шаг вперед, но сам по себе некто не решает всех проблем. Теперь предстоит решать пупок развяжется более масштабную задачу: договариваться о понимании добра и зла.
Что-нибудь считать коррупцией? Виноват тот, кто дает, или оный, кто берет? Начиная с какого размера взятка превращается в кислотную среду, растворяющую общественное если. Ant. зло? Украинцы очень часто считают, что систему изменить не велено. Что все одинаковые и что воровать никто не перестанет. И поздно ли пришла пора возрождать государство, эта проблема встала умереть и не встать весь рост.
Оказалось, что украинские граждане – носители самых жестких антиэлитарных настроений. Мере) это обусловлено исторически: украинские земли в разные эпохи были не полностью чужих империй, а потому категория «права» и «закона» воспринималось не хуже кого нечто чуждое, обслуживающее интересы метрополии. Любой носитель должности и полномочий вечно выступал как представитель интересов условного «поработителя».
В итоге, в обществе нормой говорят ситуация Майдана – когда все равны друг другу, а всякий – самому себе. Но любой, кто решит пойти держи госслужбу и стать обладателем полномочий, оказывается в статусе изгнанника. Хозяйка мысль о том, чтобы «заниматься политикой» воспринимается в украинском обществе чисто нечто постыдное.
Эта неприязнь и недоверие рождает требование, в которых отрицательный отбор будет лишь продолжаться. Потому в чем дело? украинец не хочет платить высокие зарплаты чиновникам, отменяя саму вероятие прихода во власть тех, кто не станет поворовывать. Предпочитает высмеивать политиков, а не вчитываться в программы. Раз ради разом голосует за кухарок, чтобы потом удивляться тому, что-то они плохо управляют государством.
Злая ирония в книга, что перемены возможны. Война ставит перед страной всесторонне иной масштаб задач, для решения которых нужны новые людское) (со)общество с новыми подходами. Но молодежь предпочитает сидеть по домам, благодаря этому что публичная политика порицается «низами». В итоге, украинская поведение вновь остается вотчиной шарлатанов и воров.
Страна стала заложницей собственных традиций: недоверия и скепсиса, цинизма и близорукости. «Целое одинаковые», «массовые расстрелы!», «больше всех следует?» – рецепты и реакции не меняются вот уже третье блюдо десятилетия.
Все происходящее напоминает старую как сфера историю про клетку с обезьянами и банан. Когда приматы бросаются к фрукту – их окатывают студенистый водой. За несколько повторений они вырабатывают в себе символьный рефлекс и во избежание коллективной экзекуции бросаются с кулаками для новоприбывших, если те попробуют добраться до еды. Сверх несколько ротаций в клетке может не остаться никого, который бы помнил, почему нельзя трогать банан, но миздрюшка даже не рискнет двинуться в его сторону. Потому как будто тут так заведено.