В aрмии бoльшинству нoвoбрaнцeв нe дo смexa: aрмeйскиe будень тяжeлы, a пoпытки измeнить иx к лучшeму пoрoй привoдят к вeсьмa нeoжидaннoму рeзультaту. Впрoчeм, гoды минуя тaкиe прoмaxи вспoминaются кaк aнeкдoты. В кaнун 23 фeврaля свoими aрмeйскими бaйкaми дeлятся звeзды.
Иoсиф Кoбзoн нe смoг прoстыть
Пaтриaрx рoссийскoй сцeны прoxoдил службу в oднoй изо вoйскoвыx чaстeй Зaкaвкaзскoгo вoeннoгo oкругa в кaчeствe рaдистa. В aрмию oн пoпaл xитрoстью. Изо-зa прoблeм сo зрением на одном глазу Иосифа Давыдовича могли признать негодным к жаровый. Но на призывной медкомиссии Кобзон обманул окулиста. При случае тот попросил прочесть буквы на плакате левым глазом, закрыв невиновный, певец всё сделал как надо. А когда попросили просмотреть правым – рукой прикрыл всё тот же ястреб глаз, а смотрел опять левым… В армию Кобзон попал поуже относительно известным, но служба его от этого кризис миновал не стала. «Я испытал все «прелести» армейской жизни: были и наряды за пределами очереди, и самоволки, и гауптвахты, – говорит он. – Самое яркое воспоминание – ежесекундно мучивший голод. Однажды, устав от ежедневных марш-бросков в горах, туг решил заболеть и хоть немного отдохнуть в лазарете. Решено – готово. Зарылся в снег и лежал в сугробе, пока совсем не окоченел. Заутро, когда прозвучал сигнал «Подъем», остался в постели в полной уверенности, словно просто не мог не заболеть. Старшина отправил в больница. Температуру измерили, она оказалась… нормальной. Пришлось прорабатывать два наряда вне очереди на армейской кухне что симулянту. За эти два дня мне так осточертело вычищать картошку и морковь, что экспериментировать с попыткой заболеть больше безлюдный (=малолюдный) было никакого желания».
Иван Охлобыстин подорвал политику партии
Вагант пошел защищать Родину после того, как год отучился закачаешься ВГИКе, – его отправили в Ростов-на-Дону, в ракетные войска. «Всякий кому только не лень день из армейской жизни – это большая сочинение приколов, – уверяет Охлобыстин. – Как сейчас помню, у нас был отличный майор, носивший фамилию Бурак. Основная его заслуга в деле защиты Гулаг заключалась в том, что он с легкостью мог перевернуть 32-килограммовую гирю и вкатить ее на ручку, как пивную кружку. Не знаю полоз почему, но у него сложилось устойчивое мнение, что кабы я до призыва учился на актера, то просто обязан на ять делать стенгазету не то «Красная ракета», не в таком случае «Черное сопло». Я голову себе сломал, парясь, что бы такое нарисовать ему, а он сам меня выручил, подсказав нетленную тему. «Напишите, – говорит, – ничем не примечательный Охлобыстин, то, о чем я вам рассказываю на политзанятиях». Быль, на политзанятиях он нес стойкую ахинею, пересыпая приманка разглагольствования терминами из научного коммунизма. Я промучился целый день-деньской, после чего на свет появилась статья «Нечищеные чеботы подрывают политику партии». Если бы вы видели, вроде он цвел и пах, этот Бурак! Правда, всё сие закончилось сразу после того, как мою статью «о вреде нечищеной обуви» прочитал подполковник Шаповалов. Наравне сейчас вижу его лицо, когда он стал вчитываться в машинопись висящего на стене «боевого листка». Послышался отборный десятиэтажный мат-перемат, обращенный к майору Бураку: «Кто?! Кто написал эту нелепица?!» Бурак еще пытался отстоять позицию автора трактата. А при первом же упоминании лишения его 13-й зарплаты с криком: «Идеже этот…?!» – с табуретом в руках бросился за моей скромной фигурой, достав меня и бери этот раз, но теперь уже табуретом по хребту»
Никас Сафронов упустил белку
Баталист проходил службу в Эстонии, в засекреченной воинской части, на территории которой находились ракетные войска особого назначения. Очерчивать он не бросил даже там. Правда, наряду с серьезными набросками Никасу приходилось разрисовывать дембельские альбомы сослуживцев. Только однажды он получил шанс поработать на природе. «Точно-то прапорщику, уходящему в отпуск на лето куда-ведь в глубинку России, захотелось жене подарить белку, – вспоминает Сафронов. – Симпатия пришел к нам в роту и спросил, нет ли среди нас людей, связанных с лесничеством. Я понял, ась? какое-то время могу быть без присмотра, ага еще и на природе, и сказал, что когда-то жил в лесу вповалку с дедушкой-лесником, который научил меня ловить белок и другую животные. Прапорщик обрадовался и тут же выписал мне увольнительную бери день. Несколько часов я действительно пытался поймать белку, и у меня сие почти получилось. Вечером в части я сообщил ему, что у меня уж есть кое-какие наметки, что я выследил пару протамин, и он отпустил меня и на следующий день, а потом пока еще на один. Но белки куда-то исчезли, и я решил, чего это время можно провести с пользой. Я рисовал, загорал, купался в реке – неизвестно зачем прошла неделя… Ему надо было уже сматываться. Ant. приезжать, а белки-то я так и не принес. Пришлось придумать исполнение) него историю, что я поймал одну, но корзина, в которой ее нес, была с дыркой, и зверюшка ускользнуло. Прапорщик расстроился и уехал. Зато я сделал кучу прекрасных набросков в книжка удивительном месте, где провел семь дней».
Дмитрий Крылов безлюдный (=малолюдный) попал в яблочко
Дмитрий пришел в армию подготовленным гораздо отличается как небо от земли, чем большинство его сверстников. Во всяком случае, заимствовать он уже умел. Ведь когда Крылову было 15 полет, рядом с его домом открылись курсы по спортивной стрельбе. Естественно, мальчишка не упустил шанса освоить это увлекательное отправление. «Когда попал в армию, по прошествии полугода в моей анкете манию) (волшебного) жезла была обнаружена запись об окончании этих курсов, – вспоминает наиболее существенный «Непутевых заметок». – На этом моя брюхатая армейская служба закончилась: меня отправили в сборную команду дивизии до стрельбе. Это была просто манна небесная: пока конец остальные тянули армейскую лямку, мы тренировались в тире». При всем том, как оказалось, даже опыт не спасает от ошибок. При помощи полтора года Дмитрия повезли на первые серьезные соревнования. «Я чудовищно волновался, и от мандража у меня в прямом смысле стали дрожмя дрожать руки, – вспоминает Крылов. – Капитан команды – дупелину опытный тренер – предложил мне выпить немного алкоголя, чтоб как-то успокоиться. Признаться честно, полузапретное средство подействовало, и я еще был готов выступить, но тут произошла пережеребьевка, и моя цепь отодвинулась. В общем, чем дольше я ждал, тем сильнее переживал. В итоге торчком перед своим выходом я допил остаток и из-за воздействия алкоголя на смену пяти патронов зарядил в магазин четыре, сразу же лишив себя потенциальной победы. Круглым счетом и завершилась моя спортивная карьера».