Всe тo, чтo я нaзывaeм русским рoкoм, рoдилoсь в 1980-e гoды. Чaстo гoвoрят, чтo силa русскoй литeрaтуры в книга, что она заполняла нишу русской философии. Если манером), то русский рок выполнял роль русской поэзии.
Раньше всего он был больше и шире самого себя. В текстах русских рокеров безвыгодный было розовых очков – там было бунтарство и антисистемность. А там случились нулевые, и каждый отечественный Сид Вишес поспешил телосложение Иосифом Кобзоном. Включая и автора этой пророческой формулы Костю Кинчева.
Русских рокеров одомашнили. Сурков писал тексты к «Агаты Кристи», Путин брал в поездку на желтой «Калине» диски «Чайфа». С протестно-злого русский рок все быстрее дрейфовал в сторону буржуазно-сытого. Наместо обнаженного нерва – обезболивающий укол тщательно дозированной эмоции, сочно перемешанной с ностальгией для сорокалетнего офисного планктона.
В нулевые годы жеребий стал мейнстримом и бизнесом. Главные темы в творчестве скатились к хрестоматийному «меня пустое место не любит», или же «меня никто не понимает». Близ этом самих рок-исполнителей любили, старательно понимали и медянка точно пальцем на дверь не показывали.
Три годы назад эта реальность умерла.
После Крыма и Донбасса на нос пришлось определяться со своей стороной баррикад. Появились вопросы, получи которые можно дать лишь односложные ответы – в такой ситуации сделано не получится выступать «за все хорошее против чем) плохого».
И в этот момент те, кого принято было исчислять рокерами, оказались перед выбором. По логике вещей (не то ты бунтарь и пришло время лезть на баррикады, в таком случае они должны быть оппозиционны властной вертикали. Но протираться в собственную двадцатилетнюю шкуру в тот момент, когда тебе уж скоро пятьдесят – некомфортно. Многие предпочли альтернативу.
То вся медиавойна последних двух лет – это дискуссия о томик, кто здесь слабый, а кто сильный. Давиды против голиафов, спартанцы сравнительно с чем персов, польская кавалерия против танков Гудериана – в таких схемах моральная правая рука всегда достается слабому. Потому что сражаться против превосходящих сил – сие торжество духа над обстоятельствами.
И чаша этого выбора отнюдь не миновала российскую рок-музыку. Выбор прост: можно бытийствовать солидарным с меньшинством и выступать против желающего повоевать государственного Левиафана. А позволяется объявить саму Россию контрсистемой, которая противостоит большому и сильному Западу. И продлевать ощущать себя бунтарем, выходя на сцену во хронос праздничного концерта по случаю Дня полиции.
Последние двадцать парение мы жили в эпоху, когда можно было быть сторонником самых разных – от случая к случаю взаимоисключающих – вещей. Например, империи и Довлатова. Любить первую по (по грибы) мощь и силу, а второго – за остроумие и искусство грустных улыбок. Не запрещается было уважительно отзываться о Сахарове и рассуждать о достоинствах гонки вооружений.
Окрошка логик никого не ставило в тупик – время постмодерна характеризуется неразберихой жанров. Да это время закончилось три года назад.
Да мы с тобой вновь окунулись в реальность, которая лишена права на двоемыслие. И в этой реальности великодержавный рок оказался в ловушке. Большинство кумиров попросту не выдержали расследование благополучием.
Они так и не поняли, что эстетическое сделано неотделимо от этического. А музыка, которую вы слушаете, – сейчас чуть больше, чем просто аккорды и рифмы.